Уважаемые авторы!
В связи с переполненностью редакционного портфеля издательство "Текст" до конца 2019 года прекратило принимать рукописи от авторов.
Сожалеем и до скорых встреч!
«ТЕКСТ» — самое старое из новых издательств. Основано в 1988 году. Мы отдаем предпочтение добротным книгам, написанным в разное время, но по разным причинам так и не дошедшим до российских читателей.
Мы не ограничиваем себя жанрами, а лишь стараемся, чтобы среди наших книг не было серых, или, как теперь говорят, «никаких». Вот, собственно, и вся наша издательская политика.
Эта нехитрая затея — издавать те книги, что нам самим по душе, — нам до сих пор нравится. Нашим читателям вроде бы тоже.
Шарль де Костер родился 20 августа 1827 г. в Мюнхене, в семье управляющего делами папского нунция. Рано потеряв отца, начал вести жизнь, полную лишений. Окончив, несмотря на теснившую его нужду, университет, Костер некоторое время служил в государственном архиве, где ознакомился с материалами, оказавшими значительную помощь его последующим литературным работам. В 1858 издал книгу «Фламандских легенд» (Legendes flamandes), несколько позднее — сборник новелл «Contes brabancons», не давших ему ни известности, ни достатка.
Одна из повестей цикла «Фламандские легенды», «Сметсе Смее», своим сюжетом напоминает новеллу «Федериго» П. Мериме. Отличие состоит в национальном колорите, поскольку призраки ада — не кто иной, как ненавистные голландцам деятели оккупационной испанской администрации в эпоху войны за независимость (герцог Альба, Якоб Гессельс, король Филипп).
В 1867 выходит в свет значительнейшее создание Костера, также не имевшее успеха — роман из эпохи борьбы Нидерландов с испанским владычеством: «La legende et les aventures heroiques, joyeuses et glorieuses d'Ulenspiegel et de Lamme Goedzak au pays de Flandres et ailleurs» («Легенда об Уленшпигеле И ЛАММЕ ГУДЗАКЕ, ОБ ИХ ДОБЛЕСТНЫХ, ЗАБАВНЫХ И ДОСТОСЛАВНЫХ ДЕЯНИЯХ ВО ФЛАНДРИИ И ДРУГИХ КРАЯХ»), для написания которого Костер использовал свое знакомство со старинными хрониками («История Нидерландов» Ван Метерена, 1599, и др.), а также с произведениями писателей и публицистов XVI столетия.Социальные же идеи произведения (идеи о социальной справедливости, о возмездии за кровь погибших от рук сильных и богатых), намечающие близость писателя к наиболее передовым слоям мелкобуржуазной интеллигенции, оказались заслонёнными от широкой аудитории необычной для 70-х годов структурой романа, чуждого господствовавшему в искусстве того времени натурализму. В своей творческой практике Костер восходит к Фаблио, Рабле, Монтеню, нидерландским мастерам XVI—XVII вв. Однако при всём своём пристрастии к прошлому Костер не пассеист. Его манит эпоха юности буржуазной культуры, её полнокровность, стихийность и вместе с тем красочность, нарядность. Костёр обращается к Ренессансу, чтобы современная буржуазия могла осознать свой почтенный возраст, ознакомившись с его романом, а «народ», представленный в «Уленшпигеле» главным образом городскими и сельскими ремесленниками, мог узнать о неотомщённых ещё в полной мере преступлениях господствующих классов и церкви и о своем былом героизме, которому суждено вновь проснуться, как Тилю, сыну Клааса, в конце романа.
В период торжества натурализма поэтика Костера не могла не казаться старомодной точно так же как идейное наполнение «Уленшпигеля» в эпоху борьбы промышленной буржуазии за политическую гегемонию не могло не казаться представителям официальной критики по меньшей мере неактуальным. Будучи идеологом той части современной ему интеллигенции, которая в процессе стремительного развития промышленного капитализма сошла на низшие ступени социальной лестницы, Костер выступает обличителем сложившегося порядка. Однако пафос «Уленшпигеля» чужд какой-либо определенной классовой направленности. Ненависть Костера к «грабителям-шершням», делающая его союзником широких слоев угнетенных, не ведет к конкретным социальным выводам. Став «жертвой», он всего лишь приблизился к «работящим пчелам», не порвав однако прежних классовых связей. Отсюда неустойчивость, противоречивость в мировоззрении Костера, борьба в нём различно направленных элементов, от религиозно-мистического осознания мира (магические эпизоды «Уленшпигеля») до идей мести за кровь угнетенных.
Первое знакомство российского читателя с швейцарским прозаиком, набирающим все большую популярность в Европе, лауреатом Премии им. Эрнста Вильнера. Герой романа, немецкий студент, изучающий философию в Нью-Йорке, пытается применить теорию сознания к собственному ощущению жизни и разобраться в своих отношениях с любимой женщиной, но и то и другое удается ему из рук вон плохо.
В настоящем издании сокращены «бытовые» и служебные записи, повторы, а также путевые заметки и американские дневники, вошедшие в полное издание «Одноэтажной Америки».
подробнее >>
Историк и искусствовед Кристиан Паризо, которому Жанна, дочь Амедео Модильяни, поручила довести до конца исследование жизни и творчества отца, написал книгу в своем роде выдающуюся. Перед вами трудный путь художника необыкновенного таланта и редкого обаяния, умершего на пороге своей славы. Место действия драмы: Париж начала ХХ века. Действующие лица: Модильяни, Пикассо, Шагал, Аполлинер, Сутин, Фуджита и другие.
В книге выдающихся сатириков Ильи Ильфа и Евгения Петрова впервые публикуются водевиль "Вице-король", созданный по мотивам двух глав "Золотого теленка", и титры к фильму "Праздник святого Йоргена". Также в книгу включены повести "Светлая личность", "1001 день, или Новая Шахерезада" и "Необыкновенные истории из жизни города Колоколамска", водевили и сценарии, большинство из которых не переиздавалось уже много лет.
Впервые на русском – «Ночь и день» (1919) – второй по времени создания роман знаменитой английской писательницы Вирджинии Вулф (1882–1941), одной из основоположниц литературы модернизма.
Этот роман во многом автобиографичен, хотя автор уверяла, что прообразом главной героини Кэтрин стала ее сестра Ванесса, имя которой значится в посвящении.
В сборнике три поэмы на мифологические сюжеты, три женских образа, трагических и страстных, — Дидоны, Кассандры и Медеи. В сильных строках Марии Клини звучит голос древних морей. Полны страданий речи карфагенской царицы. Непреклонна Кассандра в зареве горящей Трои. Ярится Медея. Время им нипочем. Они вечны, и не умолкают их голоса, дерзкие и любящие, гневные и кроткие — не то плеск, не то гром, не то шепот.
«Odi et amo».
