Книга знаменитого французского историка Жака Ле Гоффа - увлекательный рассказ о событиях европейской истории от эпохи Античности до конца ХХ столетия. Это и исторический анализ, и рассказ о быте и повседневной жизни европейцев, и любопытные сведения из географии, социологии, культуры.
Живой, гибкий стиль изложения, наблюдательность историка и умение кратко, емко рассказать о важнейших событиях прошлого лишний раз подчеркивают проницательность французского ученого, написавшего эту книгу. Переиздание.

Кто расскажет о Средних веках лучше, чем Жак Ле Гофф? Зна­менитый французский историк, один из главных специалистов по Средневековью (а возможно, крупнейший на сегодняшний день), написал великолепную книгу, которая будет интересна как детям, так и взрослым. Она построена как диалог между автором-уче­ным и любознательным подростком. Средние века — одна из са­мых притягательных и ярких эпох в истории Европы. Ле Гофф показывает два разных ее облика: прекрасный, благородный, поэтический с одной стороны и неприглядный, в чем-то даже уродли­вый — с другой.

Впервые на русском повесть Марцина Щигельского (р. 1972), известного польского писателя, перу которого принадлежат приключенческие романы для детей и юношества. Повесть «Ковчег времени» — это история восьмилетнего мальчика из Варшавского гетто, который живет почти обычной жизнью: бегает по улицам, увлеченно читает Уэллса и играет в Машину Времени. Но гетто сжимается все сильнее, и дедушке мальчика удается переправить его на «немецкую» сторону. Мальчик попадает в зоопарк, в котором уже почти нет зверей. Тут-то и начинаются приключения юного героя на Ковчеге времени, который построил его друг.

Австрийский писатель Йозеф Рот (1894—1939) принадлежит к числу наиболее значительных мастеров литературы ХХ века. Роман «Тарабас», впервые переведенный на русский язык, на свой лад рассказывает историю библейского блудного сына, которую писатель перенес в годы после Первой мировой войны. Главная ее тема — грех и искупление.

Эта симфония по мановению дирижерской палочки легко превращала консерваторский зал то в Голгофу, то в тюремную камеру, где томится Дрейфус, то в белостокскую улочку, над которой реет белый пух погрома, то в каморку Анны Франк, то в ярмарочный балаган со скоморошьими дудочками, то в мрачные своды, под которыми происходит суд над Галилеем, то в московский магазин с тихо движущимися полупризраками женщин.

Весь консерваторский зал вставал, когда на сцену между музыкантами, стучащими смычками по пюпитрам, как-то боком начал протискиваться судорожно сжимающий собственные руки человек с чуть смешным петушиным хохолком, с косо сидящими очками – Шостакович.
Е.Евтушенко