Уважаемые авторы!
В связи с переполненностью редакционного портфеля издательство "Текст" до конца 2023 года прекратило принимать рукописи от авторов.
Сожалеем и до скорых встреч!
«ТЕКСТ» — самое старое из новых издательств. Основано в 1988 году. Мы отдаем предпочтение добротным книгам, написанным в разное время, но по разным причинам так и не дошедшим до российских читателей.
Мы не ограничиваем себя жанрами, а лишь стараемся, чтобы среди наших книг не было серых, или, как теперь говорят, «никаких». Вот, собственно, и вся наша издательская политика.
Эта нехитрая затея — издавать те книги, что нам самим по душе, — нам до сих пор нравится. Нашим читателям вроде бы тоже.
Хотя все творчество Жана Жене можно назвать «поэтическим», он сочинил совсем немного стихов, все они относятся к раннему периоду его творчества и написаны в довольно короткий период между 1942 и 1947 годами. Главная особенность поэзии Жене — это противоречие между классическим стихом (традиционный александрийский стих), которым Жене владеет виртуозно, и тем проклятым, обреченным, трагическим миром, проникающим в поэтическое пространство.
Необыкновенно сложная задача — передать эту двойственность: мрачная, порочная реальность, шокирующая эстетизация смерти и чарующая гармония его стихов. Задача переводчика, с одной стороны, не «смаковать» все эти пороки и язвы, а с другой — ничего не смягчать и не сглаживать острые углы.
Из послесловия:
«Ночь вора в горсти стихотворенья…»
Гений – это не дар, а путь, избираемый
в отчаянных обстоятельствах.
Ж.-П.Сартр
«Святой Жене, комедиант и мученик»
Святость – жить согласно Небу, вопреки Богу.
Ж. Жене «Чудо о розе»
Пытаться воссоздать факты реальной жизни Жана Жене, ориентируясь на его произведения, – занятие совершенно бессмысленное. При всем обилии деталей, подробностей, точных, до скрупулезности описаний, он пишет не о себе, вернее, не совсем о себе. И главные легенды его жизни оказываются именно легендами.
Чего стоит хотя бы эта история с фамилией, которую он поведал при первой встрече Жану Кокто и Жану Маре: будто бы его фамилия произошла от места, где нашли его, подкидыша: поле, заросшее дроком («genêt» — фр.: «дрок»). Разумеется, к реальности эта история не имеет никакого отношения. Видимо, сочинять легенды о себе – это неискоренимая привычка детства, о которой Жене поведает нам в романе «Чудо о Розе»: когда никому не нужные, брошенные родителями, отвергнутые обществом дети сочиняли про свою жизнь фантастические истории, в которых каждый был королевским отпрыском, по нелепой случайности потерянным любящими родителями; они жили идеями о своем королевском происхождении, воображая себя наследниками престола или принцами крови, каждый сочинял и проживал некую воображаемую жизнь, создавая себе судьбу-фантом. Жан Жене – не исключение.
Одной из главных его легенд, главных мифов его жизни стала «дружба» с Морисом Пилоржем, которому посвящено практически все творчество Жене, его стихи и романы, героем которых он является. Как сказал один из исследователей творчества писателя, «Жене — это литературный вампир, который всю свою жизнь питался образом Пилоржа». Пожалуй, так оно и есть. Когда он в послесловии к поэме «Смертник» (тоже посвященной памяти «моего друга» Пилоржа), пишет, что «знал и любил его» и каждое утро, «заручившись поддержкой одного надзирателя», приходил в его камеру – это все выдумка от начала и до конца. Дело в том, что Жене никогда не был знаком с Пилоржем, приговоренным к смертной казни за убийство любовника. Однажды он увидел его фотографию в газете, в разделе уголовной хроники (эта фотография воспроизводилась потом довольно часто в книгах самого Жене и изданиях, посвященных ему: девятнадцатилетний Пилорж выходит из ворот тюрьмы в сопровождении двух охранников) – и влюбился смертельно, на всю жизнь. Влюбился в его лицо, его образ, историю его жизни, его трагическую судьбу. Это к нему он обращается: «мой Бог, мой Иисус». Это о нем: «Когда придет конец,/ И голова моя с твоей на плаху ляжет,/ Пускай она потом подкатится поближе/ К тебе, твоим плечам, мой ангел, мой птенец».
Выдумкой является и мир, в котором разворачивается действие его романов и стихов (цифровая печать книг) : с одной стороны, он предельно, до мельчайших черточек, реалистичен, и все происходит в хорошо знакомых реалиях тюрьмы, ее быта, ее становленных раз и навсегда ритуалов, ее иерархии (кстати сказать, Жене никогда не сидел в тюрьме Фонтевро, с такой точностью, с такими деталями – вплоть до выбоинок на лестничных ступенях – описанной в романе «Чудо о розе»), но он с невероятной легкостью трансформируется в другой, фантастический мир, камера вдруг превращается в лесную чащу, по которой петляет лань, или в морской берег, или в арену цирка.
То, как Жене описывает жизнь заключенных, с утренней побудкой, умыванием, завтраком, работой в мастерских, подробным описанием того, как заключенные вечером разворачивают, а утром сворачивают свои подвесные гамаки – реально и зримо, но так же точно реально и зримо на наших глазах превращаются в гирлянду роз кандалы идущего по коридору узника. Но самое главное – он выстраивает свою собственную вселенную, особое устройство мира, и дело не в том, что в нем все перевернуто с ног на голову, и низкое оказывается наверху. Он облагораживает это «низкое».
О романе Мюриэл Спарк "Кенсингтон, как давно это было"
О романе признанного классика английской литературы XX века Мюриэл Спарк "Кенсингтон, как давно это было" (пер. с англ. Елены Суриц) - в еженедельном обзоре литературного критика Анастасии Завозовой: https://t.me/textpubl/372 Цитата: "Мюриэл Спарк как писательница хороша, собственно, тем, что умела создавать неоднозначные женские характеры еще до того, как в литературе это стало гольфстримом... Маленький, но во всех отношениях полнотелый роман о соседях за стенкой, издательском дельце и одной женщине, на которой все это держится, (и за которую все эти держатся тоже)".
О новом переводе «Дублинцев» Джеймса Джойса
В январском номере журнала «Иностранная литература» (2023), в рубрике «БиблиофИЛ. Среди книг» с Константином Львовым - рецензия «В поисках mot juste» посвящена новому переводу «Дублинцев» Джеймса Джойса. Это последняя, изданная при жизни, работа переводчицы Елены Александровны Суриц (1929-2022). Константин Львов проводит сравнительный анализ переводов и оригинального текста Джойса и отмечает схожую с Джойсом поэтичность в переводе Елены Суриц. Книга Д. Джойса «Дублинцы» и фрагмент текста здесь: https://www.labirint.ru/books/821296/
О трудностях перевода - в Пушкинском
В рамках образовательной программы к выставке «ВСЕобщий язык» в Пушкинском музее о собственном переводческом опыте рассказали наши коллеги Вера Мильчина и Александр Ливергант, которые своей многолетней работой делают доступными для русского читателя прославленные английские и французские тексты. Два фрагмента этой встречи на нашей страничке в Telegram: https://t.me/textpubl/328 (Вера Мильчина); https://t.me/textpubl/329 (Александр Ливергант рассказывает о недавно законченном новом переводе романа Уилки Коллинза "Лунный камень", который готовит к печати редактор Валерий Генкин).
Анна Степанская живет в Израиле. Ее рассказы печатались в литературном альманахе «Слова» (США), журнале «Млечный Путь» (Израиль) и других периодических изданиях. Роман «Старый альбом» написан в классическом жанре европейского «романа воспитания». В центре повествования – взросление девочки из еврейской семьи в послевоенном Крыму. Память о жертвах Холокоста, вернувшиеся безусые фронтовики, депортация народов-«предателей», кампания против «безродных космополитов», разоблачение культа личности Сталина… Все эти потрясения становятся фоном личных жизненных драм. И наряду с повседневностью – история семьи и страны, уходящая корнями в довоенное и даже дореволюционное прошлое.
Сказка «Рикки-Тикки-Тави» нобелевского лауреата Редьярда Киплинга - о добре и смелости, о зле и коварстве. Главный герой сказки – молодой мангуст Рикки-Тикки-Тави, во время наводнения его уносит потоком, и он попадает в семью людей. В саду их дома живут мускусная крыса Чучундра, птица-портной Дарси и его жена. И здесь же Рикки-Тикки-Тави сталкивается с ядовитой змейкой Караит и с кобрами Нагом и Нагайной, с которыми ему предстоит сразиться. Как же маленькому неопытному мангусту решиться на поединок с двумя огромными кобрами? Но ведь под угрозой жизнь его друзей – мальчика Тедди и его родителей, которые его приютили и полюбили. Боевой клич отважного мангуста «Рикки-тикки-рикки-тикки-чк!» запомнится всем детям, прочитавшим эту сказку. А верное, самоотверженное сердце Рикки-Тикки-Тави сделает каждого ребенка не только храбрее, но и добрее.
Сборник рассказов «Удивительный хамелеон» шведской писательницы Ингер Эдельфельдт отмечен тремя самыми престижными литературными наградами Швеции. Романы и сборники рассказов И. Эдельфельдт очень популярны в скандинавских странах, она неоднократно удостаивалась различных литературных наград. Для ее прозы характерны глубокое проникновение в психологию человека, подробное описание тончайших движений души, богатство и выразительность языка. Шведская литературная критика назвала И.Эдельфельдт "зрелым мастером стиля, удивительным соединением Астрид Линдгрен и Франца Кафки".
Прославленный и единственный роман Оскара Уайльда, более 30 раз экранизированный.
После публикации романа в 1890 году в британском обществе разразился скандал. Критики осудили произведение как безнравственное и требовали его запрета, однако читатели приняли с восторгом образ молодого аристократа, все грехи которого отражаются на портрете, сам же он остается юным красавцем с невинным выражением лица.
Два романа, представленные в сборнике, — два шедевра Реймона Радиге, гения, умершего в 20 лет и оставившего яркий след во французской литературе начала XX века. «Дьявол во плоти» — пронзительный роман о юношеской любви со всем ее эгоизмом, крайностями, жестокостями: дерзкие чувства, «изложенные на страницах школьной тетрадки в клеточку». «Бал у графа д’Оржеля» вышел уже после смерти автора и был подготовлен к печати Жаном Кокто, отмечавшим в предисловии: «Двадцатилетний юноша написал книгу, которую невозможно написать в двадцатилетнем возрасте».
В сборнике три поэмы на мифологические сюжеты, три женских образа, трагических и страстных, — Дидоны, Кассандры и Медеи. В сильных строках Марии Клини звучит голос древних морей. Полны страданий речи карфагенской царицы. Непреклонна Кассандра в зареве горящей Трои. Ярится Медея. Время им нипочем. Они вечны, и не умолкают их голоса, дерзкие и любящие, гневные и кроткие — не то плеск, не то гром, не то шепот.
«Odi et amo».